Обломов ГончаровЧасть 2Глава 7 Викитека. Долго он глядел ей вслед большими глазами, с разинутым ртом, долго поводил взглядом по кустам. Баба мимоходом спросила, не надо ли ему ягод  столбняк продолжался. Он опять пошел тихонько по той же аллее и до половины ее дошел тихо, набрел на ландыши, которые уронила Ольга, на ветку сирени, которую она сорвала и с досадой бросила. Отчего это она  стал он соображать, припоминать Какая мысль Счастливый, сияющий, точно с месяцем во лбу, по выражению няньки, пришел он домой, сел в угол дивана и быстро начертил по пыли на столе крупными буквами Ольга. Ах, какая пыльНет извини, я не позволю И так Ольга Сергеевна мне проходу не дает Вы любите, говорит, сор. Да, им хорошо говорить у них пятеро людей,  заметил Захар, поворачиваясь к двери. Куда ты Возьми да смети здесь сесть нельзя, ни облокотиться А знакомое Ну, мети же, что стоишь Я мел сегодня Смотри, вон, вонЧтоб не было Сейчас смести Я мел,  твердил Захар,  не по десяти же раз мести А пыль с улицы набирается Барин оттого и гневаетсяСлова и музыка Геннадия ЗАВОЛОКИНА. Анастасия Заволокина режиссер Валерий Чиков. Прошли чужие, пролетела птица. Баба мимоходом спросила, не надо ли ему ягод столбняк продолжался. Он опять пошел тихонько по той же аллее и до половины ее дошел тихо, набрел на ландыши, которые уронила Ольга, на ветку сирени, которую она сорвала и с досадой бросила. Обломов махнул и ему рукой, чтоб он шел вон. Он прилег на шитую подушку головой, приложил руку к сердцу и стал прислушиваться, как оно стучит. Ведь это вредно,  сказал он про себя. Если с доктором посоветоваться, он, пожалуй, в Абиссинию пошлетПока Захар и Анисья не были женаты, каждый из них занимался своею частью и не входил в чужую, то есть Анисья знала рынок и кухню и участвовала в убирании комнат только раз в год, когда мыли полы. Но после свадьбы доступ в барские покои ей сделался свободнее. Она помогала Захару, и в комнатах стало чище, и вообще некоторые обязанности мужа она взяла на себя, частью добровольно, частью потому, что Захар деспотически возложил их на нее. На вот, выколоти ко ковер,  хрипел он повелительно, или  Ты бы перебрала вон, что там в углу навалено, да лишнее вынесла бы в кухню,  говорил он. Так блаженствовал он с месяц в комнатах чисто, барин не ворчит, жалких слов не говорит, и он, Захар, ничего не делает. Но это блаженство миновалось  и вот по какой причине. Ветка Сирени Не Тонет' title='Ветка Сирени Не Тонет' />Кинофильм Не валяй дурака режиссер Валерий Чиков Ветка сирени авт. Ветка сирени упала на грудь. Миленький мой, ты меня не забудь. Миленький мой, ты меня не забудь. Ветка сирени упала на грудь. Миленький душу на ленточки рвет. Миленький душу на. Очень красивая песня про любовь на гармони Ветка сирени упала на грудь. Миленький мой, ты меня не забудь. Миленький мой, ты меня не забудь. Ветка сирени упала на грудь. Миленький душу на ленточки рвет. Инструкция Лего Книга Собери Свой Город на этой странице. Миленький душу на ленточки рвет. Ветка рябины не тонет, плывет. Прошли чужие, пролетела птица. Баба мимоходом спросила, не надо ли ему ягод, столбняк продолжался. Он опять пошел тихонько по той же аллее и до половины ее дошел тихо, набрел на ландыши, которые уронила Ольга, на ветку сирени, которую она сорвала и с досадой бросила. Лишь только они с Анисьей принялись хозяйничать в барских комнатах вместе, Захар что ни сделает, окажется глупостью. Каждый шаг его  все не то и не так. Пятьдесят пять лет ходил он на белом свете с уверенностью, что все, что он ни делает, иначе и лучше сделано быть не может. И вдруг теперь в две недели Анисья доказала ему, что он  хоть брось, и притом она делает это с такой обидной снисходительностью, так тихо, как делают только с детьми или с совершенными дураками, да еще усмехается, глядя на него. Ты, Захар Трофимыч,  ласково говорила она,  напрасно прежде закрываешь трубу, а потом форточки отворяешь опять настудишь комнаты. А как же по твоему Но когда однажды он понес поднос с чашками и стаканами, разбил два стакана и начал, по обыкновению, ругаться и хотел бросить на пол и весь поднос, она взяла поднос у него из рук, поставила другие стаканы, еще сахарницу, хлеб, и так уставила все, что ни одна чашка не шевельнулась, и потом показала ему, как взять поднос одной рукой, как плотно придержать другой, потом два раза прошла по комнате, вертя подносом направо и налево, и ни одна ложечка не пошевелилась на нем, Захару вдруг ясно стало, что Анисья умнее его Он вырвал у ней поднос, разронял стаканы и уже с тех пор не мог простить ей этого. Вот видишь, как надо Да разве у нас в Обломовке такой дом был На мне все держалось одном одних лакеев, с мальчишками, пятнадцать человекА вашей братьи, бабья, так и поименно то не знаешь Когда же, однако, случилось, что Илья Ильич спрашивал какую нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая жалкими словами, Захар мигал Анисье, кивал головой на кабинет барина и, указывая туда большим пальцем, повелительным шепотом говорил Поди ты к барину что ему там нужноАнисья входила, и гроза всегда разрешалась простым объяснением. И сам Захар, чуть начинали проскакивать в речи Обломова жалкие слова, предлагал ему позвать Анисью. Таким образом, опять все заглохло бы в комнатах Обломова, если б не Анисья она уже причислила себя к дому Обломова, бессознательно разделила неразрываемую жизнь своего мужа с жизнью, домом и особой Ильи Ильича, и ее женский глаз и заботливая рука бодрствовали в запущенных покоях. Захар только отвернется куда нибудь, Анисья смахнет пыль со столов, с диванов, откроет форточку, поправит шторы, приберет к месту кинутые посреди комнаты сапоги, повешенные на парадных креслах панталоны, переберет все платья, даже бумаги, карандаши, ножичек, перья на столе  все положит в порядке взобьет измятую постель, поправит подушки  и все в три приема потом окинет еще беглым взглядом всю комнату, подвинет какой нибудь стул, задвинет полуотворенный ящик комода, стащит салфетку со стола и быстро скользнет в кухню, заслыша скрипучие сапоги Захара. Она была живая, проворная баба, лет сорока семи, с заботливой улыбкой, с бегавшими живо во все стороны глазами, крепкой шеей и грудью и красными, цепкими, никогда не устающими руками. Лица у ней почти вовсе не было только и был заметен нос хотя он был небольшой, но он как будто отстал от лица или неловко был приставлен, и притом нижняя часть его была вздернута кверху, оттого лица за ним было незаметно оно так оттянулось, выцвело, что о носе ее давно уже получишь ясное понятие, а лица все не заметишь. Много в свете таких мужей, как Захар. Иногда дипломат небрежно выслушает совет жены, пожмет плечами  и втихомолку напишет по ее совету. Иногда администратор, посвистывая, гримасой сожаления ответит на болтовню жены о важном деле  а завтра важно докладывает эту болтовню министру. Обходятся эти господа с женами так же мрачно или легко, едва удостаивают говорить, считая их так, если не за баб, как Захар, так за цветки, для развлечения от деловой, серьезной жизни. Все сидели в тени, под холстинными навесами только няньки с детьми, группами, отважно ходили и сидели на траве, под полуденными лучами. Обломов все лежал на диване, веря и не веря смыслу утреннего разговора с Ольгой. Она любит меня, в ней играет чувство ко мне. Возможно ли Она обо мне мечтает для меня пела она так страстно, и музыка заразила нас обоих симпатией. Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уже видел себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии, ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом теряется в толпе Парижа, Лондона, потом. Она тихо ступает по траве, ходит с ним в тени березняка она поет ему Вот тебе. Он дал ему денег. Ему весело, легко. В природе так ясно. Люди все добрые, все наслаждаются у всех счастье на лице. Только Захар мрачен, все стороной смотрит на барина зато Анисья усмехается так добродушно. Ее воображению открыта теперь самая поэтическая сфера жизни ей должны сниться юноши с черными кудрями, стройные, высокие, с задумчивой, затаенной силой, с отвагой на лице, с гордой улыбкой, с этой искрой в глазах, которая тонет и трепещет во взгляде и так легко добирается до сердца, с мягким и свежим голосом, который звучит как металлическая струна. Наконец, любят и не юношей, не отвагу на лице, не ловкость в мазурке, не скаканье на лошади Обломов  больше ничего. Вот Штольц  другое дело Штольц  ум, сила, уменье управлять собой, другими, судьбой. Куда ни придет, с кем ни сойдется  смотришь, уж овладел, играет, как будто на инструменте.